Чем живет пансионат «Маяк» и его постояльцы?

О пансионате «Маяк» в деревне Лущики хорошо знают местные жители. Но за пределами Свирского сельсовета найдутся и те, кто о нем ни разу не слышал. За надежным забором на обширной территории виднеются красные стены и водонапорная башня бывшей господской усадьбы. Директор пансионата Казимир РУСАК сделал небольшой экскурс в историю и рассказал, чем живут постояльцы.

– Как появился пансионат?
– Все началось 21 ноября 1960 года после расформирования Свирского района. На базе бывших зданий военкомата был организован дом-интернат общего типа для престарелых и инвалидов. Тогда в нем проживало около 150 человек.
А в 1983 году учреждение перевели сюда, в здания бывшей панской усадьбы, где был туберкулезный санаторий под названием «Маяк». Я пришел сюда работать 1 февраля 1996 года. На тот момент условия были очень скромные: старая столовая, кухня, мало пространства. Постепенно начали развиваться.
В 2003 году сделали пристройку к главному корпусу. Она получилась даже больше его самого. В 2008 году построили новую столовую, а в 2016 завершили двухлетнюю реконструкцию панского дома. Там всё переделали, оставив только стены. Так шаг за шагом пришли к тому, что имеем сейчас.
С 1 июля дома-интернаты в республике стали социальными пансионатами. Мы решили вернуть историческое название – «Маяк», под которым его и знали в народе. Сейчас у нас социальный пансионат на 135 человек. Раньше было 154, но в какой-то момент пришлось пересчитать площадь по новым нормативам: 7 квадратных метров на одного ходячего и 6 – на лежачего пациента. В следующем году дому-интернату исполнится 65 лет.
– Сколько у вас людей на постельном режиме и в целом лежачих?
– Здесь есть разные категории пациентов. Постельный режим – это 8 человек. Есть колясочники и те, кто вроде бы на ногах, но нуждаются в особом уходе. Их мы тоже условно относим к лежачим, хотя они и подвижны.
– У пансионата есть цель реабилитации или это уже, так сказать, конечная остановка?
– Из опыта скажу, что конечная. В лучшем случае родственники заберут кого-то, чтобы похоронить. Раньше мы сами этим занимались, теперь захоронениями занимается ЖКХ. Вспоминаю единственный случай, когда человека забрали и он вернулся к нормальной жизни.
– Как люди попадают в пансионат?
– Оформлением занимаются территориальные центры социального обслуживания населения по районам. Если освобождается место, комитет по труду и социальной защите направляет путевку.
– Чем занимаются подопечные? Есть ли трудотерапия?
– Конечно. Занимаются огородничеством – у нас есть грядки, где выращиваются овощи. Зимой работают в керамической мастерской. Их изделия мы отправляем на республиканские выставки. Есть и вязание: депутат Палаты представителей Национального собрания Светлана Соколовская организовала акцию по сбору ниток, так девчата вяжут носки, варежки. Раньше было подсобное хозяйство – коровы, свиньи, но из-за новых рекомендаций его пришлось свернуть.
– Сложно ли работать с пациентами?
– Сложно, но привыкаешь. Они как дети. Каждый со своим характером. У нас их 135. В больших учреждениях, где 500 и больше пациентов, выработать индивидуальный подход намного сложнее.
– А что с коллективом сотрудников?
– Стареем, к сожалению. Уволилась медсестра – не могу найти замену. В остальном коллектив укомплектован, есть кому работать. Хотелось бы больше молодежи, но в соседних деревнях ее мало.
– Как работа изменила ваше мировоззрение?
– Главное – человечность. Когда видишь судьбы таких людей, понимаешь: надо быть человеком. Один фонд привез диск с кадрами о детях-инвалидах. Смотреть было тяжело, но это напоминает: если ты ходишь на своих ногах и здоров – это счастье.
– Что важно в вашей работе?
– Создать здесь условия, приближенные к домашним, и дать внимание каждому человеку.
– Есть мифы о заболеваниях ваших подопечных?
– Да. Например, про умственные способности. Есть те, у кого они слабые, но при индивидуальной работе можно добиться многого. Вот, например, подкидыш, которого нашли на крыльце роддома. Он прошел дом ребенка, школу-интернат, интернат. Если бы у него был наставник, возможно, все сложилось бы иначе.
– Получается, что жизнь у подопечных здесь более-менее активная?
– Да, стараемся. Есть активные – кто поет, кто стихи пишет. Один мужчина, например, был артистом в группе. У нас проходят концерты, приглашают в Минск на День инвалида. На территории строем не ходим: кто-то свободно передвигается, а кто может убежать, за тем тщательный контроль.
– Как проходит типичный день?
– Завтрак, кто-то идет на трудотерапию, кто-то просто круги наматывает. По-разному. Главное – занять человека, но и просто отдыхать не запрещено. Есть и специалисты, которые с ними занимаются, – трудотерапевты.
– С финансированием сейчас как?
– В последние годы грех жаловаться. Раньше много гуманитарки приходило, теперь просто стабильное финансирование. Всё закупаем новое: одежду, инвентарь, оборудование для столовой и прачечной обновили. Условия достойные.

– Что для подопечных самое важное?
– Забота и внимание. Мы стараемся создать такую же атмосферу, как в обычном обществе, с возможностью заниматься по интересам. Например, Василий занимается пасекой. Сейчас имеется 15 семей пчел и апидомик – место, где люди могут отдыхать над ульями, чувствовать вибрацию и запахи пчелиного роя. Зимой он еще керамику расписывает, рисует. Также он художник, который оформил наши коридоры и столовую – картины удивительные, и ведь он не обучался специально.
– То есть у каждого свой путь?
– Да, судьбы разные: кто-то уже в детстве, кто-то из-за алкоголя сюда попал. Но главное – поддержать и найти занятие.

Александр ЮЦ
Фото автора
Рекомендуем





